Но Змей родится снова? [Убить Змея] - Валерий Вайнин

Даша вышла к нему в прихожую.

– Ладно. Только графиню без меня не забирай.

– Угу, – кивнул Глеб, выскакивая за дверь. Щелкнул замок. И Даша проворчала:

– Анализировать, между прочим, и я умею.

Однако она добросовестно дозвонилась Илье, поцапавшись предварительно с его Алкой. Илья взял трубку и потребовал, чтобы Даша прекратила третировать его жену. Но в ироничном его голосе отчетливо слышалось: так ее, Дуська! Жаль, что мало!.. Выслушав рассказ о битве графини с волчицей-оборотнем, Илья воскликнул:

– Чтоб я так жил! У вас что ни день, то веселее! А некоторые сидят в четырех стенах, вроде как в отпуске…

– Молчи, идиотина! – сердито перебила Даша. – Наслаждайся тишиной и покоем!

– Врагам моим такую тишину. С живой графиней бы хоть познакомили. А то помру местечковым рохлей.

Чуть помолчав, Даша тихо проговорила:

– Гольдберг, не ёрничай: мне страшно. Мне очень-очень страшно. Все вы просто болваны, даже Мангуст наш… Он только нас пугает, а сам беспечен, как школьник. Думает, что неуязвим, а такого не бывает. Понимаешь, просто не бывает. Счастливые финалы оставим для детских сказок.

– Неужели? – съязвил Илья. – Это почему же?

– Да потому что нашему подлому миру не нужен Мангуст! – закричала вдруг Даша. – Его вполне Змей устраивает! Со Змеем можно сторговаться, с ним можно заключать сделки… Пойми, Илюшка, Мангуст чужой для тех и для этих! Если с Глебом что-нибудь случится, я жить не буду ни минуты! Илюшка, ты меня знаешь… Пусть тогда катится этот мир к чертям! Он холоден, пуст и неинтересен!

Илья молчал ошеломленный.

– Слушай, Лосева-Грин… – наконец заговорил он, прокашлявшись, – что за настроения? По-моему, Змей здорово вляпался. Он, считай, уже труп.

– Почему это?

– Потому что нарвался на таких ковбойцев, как мы с тобой, из математического класса. А Такэру и Стас вообще… они “клыки” его голыми руками повыдергивают. Мангусту и делать ничего не придется.

– Вот это мне нравится! – бесшабашно проговорила Даша. – Только ты не хвались, а думай, думай, шевели мозгами! А я загорать пошла.

– Куда?

– В шкаф.

Илья фыркнул.

– Ну-ну. Нафталином натереться не забудь.

– Обязательно, – пообещала Даша и положила трубку. Затем встала у окна и прижалась лбом к стеклу. А мелкий противный дождь все стучал и стучал по подоконнику.

Завуч ждала Глеба, стоя под зонтиком и беспрестанно поглядывая на часы. Глеб выскочил из “жигуленка” и, перепрыгнув лужу, с грацией матадора уклонился от бампера грузовика. Завуч испуганно ахнула.

– Глеб Михайлович, вы сумасшедший!

Глеб приложил ладонь к груди.

– Извините за опоздание. Мне очень стыдно.

– К вашим опозданиям, Глеб Михайлович, все уже привыкли. А то, что вы лезете под колеса трейлера…

– Как это привыкли? – смутился Глеб. – Разве я так уж часто… Черт, с детства никуда не успеваю вовремя!

Завуч покачала головой в белом платке.

– Ваше детство, по-моему, далеко не закончилось.

– Возможно, – буркнул Глеб. – Однако началось оно очень давно.

И они отправились покупать фрукты для больного директора.

У лотка, где разгружали бананы, они встали в небольшую очередь. Глеб, чтоб не терять времени, пошел за соками и йогуртами, оставив Зинаиду Павловну караулить разгрузку. Когда он вернулся, у завуча уже назревал конфликт с местной фауной в лице двух стриженых жлобов, выпихивающих ее из очереди.

– Вы же здесь не стояли, – возмущалась Зинаида Павловна. – Неужели трудно вести себя прилично хотя бы в день восьмого марта?

– Тётка, прикрой рыгалку! – улыбчиво посоветовал один из парней. – Достала, блин!

– Жизнь коротка, – ввернул другой. – Зачем ее себе еще укорачивать?

Глеб подошел и сказал:

– Дуйте отсюда оба. Чтоб пятки сверкали.

– Чего-о? – искренне удивился парень номер один. Причем смотрел он почему-то не на Глеба, а на пакет с йогуртами в его руке. – Ты мне, что ль, грозишь?

Номер два отреагировал по-другому. Похоже, он был философ.

– Мужик, слышь, что говорю? Жизнь, говорю, коротка.

– Не, Андрюх, ты глянь, – вновь вступил номер первый, – он мне грозит, членосос этот.

Теперь этим двоим плевать было на бананы. Народ с интересом наблюдал за развитием событий. Глеб отдал свой пакет завучу.

– Подержите-ка, я мигом.

Завуч повисла у него на руке.

– Глеб Михайлович, ради Бога!

– Что за базар? – осведомился третий жлоб, возникший как из-под земли. Выглядел он более накачанным и наглым, чем два его брата по оружию. Рожа его, однако, показалась Глебу смутно знакомой. Где-то она уже мелькала. Парняга тоже глянул на Глеба пристально… и вдруг побледнел. – Француз? – уточнил он, будто не веря глазам.

– Ну. – Глеб шагнул в его сторону. Парень выставил вперед ладони.

– Нет вопросов. Мы сваливаем.

Подхватив дружбанов своих за куртки, он потянул их прочь. И голос одного из них донесся метров с пятидесяти:

– Правда, что ли, Француз?

В процессе покупки фруктов трепещущая завуч не вымолвила ни слова. Лишь когда они сели в “жигуленок”, Зинаида Павловна решила все же спросить:

– Почему француз?

– Потому что преподаю французский, – ответил Глеб, выруливая меж фанерных ящиков.

– Глеб Михайлович, я знаю, что вы преподаете французский. Им-то что с того?

– Ну, видимо… этот язык вызывает у них уважение.

– Право слово, Глеб Михайлович, даже не представляю, как этот инцидент квалифицировать.

– Как всенародную славу.

– Послушайте… да вы надо мной издеваетесь.

– Догадался Штирлиц.

Завуч рассмеялась:

– Глеб Михайлович, вы невыносимы!

И вплоть до момента, когда они позвонили в дверь директорской квартиры, Зинаида Павловна непрестанно хихикала и поправляла на голове платок.

Директор открыл им, кашляя, хрипя и улыбаясь. Глеб и завуч вошли, разделись и вручили ему пакеты с гостинцами. Иван Гаврилович засмущался было, запротестовал, но в итоге принял все как положено. Глеб и завуч тактично выспросили, где и что у него болит, и, как водится, засыпали больного медицинскими советами. Директор внимал коллегам с интересом, поглядывая, однако, на часы. При подобных обстоятельствах визитерам следовало бы откланяться, но Зинаида Павловна очертя голову принялась вываливать на кашляющего старичка бесконечные школьные неурядицы. Глеб мысленно ей поаплодировал. Отказаться от обсуждения директор не мог, но явно стал нервничать.

– Зинаида Павловна, – не выдержал он наконец, – денька через три я выйду на работу. Может, проблема с уборщицей подождет?

Завуч поперхнулась, словно от тычка.

– Да, Иван Гаврилович… конечно… Просто я думала, что… Извините, я вас утомила. Пойдемте, Глеб Михайлович.